Год назад я первый раз принял участие в марафоне «Лыжня за облака» и писал о том, как красота маршрута заворожила меня. Поэтому, и в этом году я очень не хотел пропустить возможность принять участие в нём. Мы даже специально вернулись в Россию с супругой из отпуска пораньше, чтобы быстро скидать вещи в рюкзак, прыгнуть в машину и рвануть в Златоуст.
Переночевали перед стартом как и год назад, в хостеле «Дом лыжника» у Владимира Михайловича, бывшего члена сборной СССР по лыжным гонкам, мастера спорта. Он даже помог мне подготовить лыжи под погоду, любезно предоставив утюг и свои профессиональные советы (ведь времени на профессиональную подготовку инвентаря дома у меня в этот раз просто не было).
Вообще, несмотря на простецкие условия проживания и постоянную стройку в его доме, атмосфера там очень душевная: всегда собираются туристы и лыжники, которые любят горы, путешествия и новые знакомства. Поэтому вечером всегда есть возможность не только сходить в баньку и перекусить, но и уютно посидеть на кухне с людьми, близкими тебе по духу. Вот и в этот вечер у него остановилась группа ребят из Уфы (пешие туристы), а также несколько лыжников, готовящихся к завтрашнему старту.
Мне показалось, что национальный парк «Таганай» непрерывно развивается и становится все лучше и лучше. Например, недалеко от места старта марафона появилась большая рубленная изба, где в этот раз и проходила регистрация участников и выдача номеров.
Так как лыжник из меня неважнецкий, то в стартовом створе я умышленно занял позицию поближе к «хвосту», чтобы не толкаться с мастерами спорта, рвущимися к победе. После стартового сигнала я потихоньку начал скользить вперед, понимая, что силы нужно беречь — ведь впереди 35 км тяжелого пути в горах.
Первые десять километров все шло по плану и довольно размеренно. Я иногда обгонял некоторых участников, мазь под колодкой работала неплохо и я даже мог наслаждаться открывающимися вокруг красотами.
Но я совершил ошибку, которая сделала этот марафон для меня экстремальным. Еще год назад в прошлом посте я писал о том, что на дистанции реально можно сломать палку и остаться в заваленных снегом горах почти потеряв возможность быстро двигаться вперед. А в этот раз я почему-то не захотел брать надежные алюминивые палки, которые верно служили мне всегда, а решил немного «блеснуть инвентарем» и взял очень легкие, но хрупкие углепластиковые.
И практически на отметке «11 км», когда снега кругом стало столько, что в него можно реально уже было нырять, я вдруг подумал: «А каково вот сейчас, практически в начале дистанции сломать палку?». Не зря говорят, что мысль материальна. В этот же миг я услышал короткий треск, будто наступил на сухой сучок. Моя палка сломалась пополам. Оказалось, что в какой-то момент она провалилась очень глубоко в снег, а я продолжал рвать вперед. Углепластик очень не любит изгибов, хоть и прекрасно работает при обычных ударных движениях лыжника. Под тяжестью снега мой рывок привел к критическому изгибу палки и она сломалась.
Первой моей мыслью было сдаться и вернуться назад. Благо, за спиной остался плавный подъем и я мог без затруднений скатиться к точке старта даже с одной палкой. Разум подсказывал, что 11 км — это лишь начало пути. А память вторила ему, напоминая, что самые крутые подъемы и спуски ещё впереди.
Но кроме разума и памяти у человека есть еще одно прекрасное качество — это его воля. И вот она приказала мне принять это новое испытание как новый интересный опыт и продолжать движение по дистанции, пусть даже уже и не на результат.
Через километр я вышел к первой точке питания, где надеялся попросить у кого-нибудь любую палку. К сожалению, свободного инвентаря там не было. Поэтому, мне осталось выпить горячего чайку, съесть блин и стиснув зубы двинуться дальше.
С этого места начинался самый крутой участок марафона, где лыжня уходила на перевал между Откликным гребнем (1155 м) и Круглицей (1178 м). В прошлом году я поднимался там «елочкой», но теперь, имея лишь одну палку и обломки второй в левой руке, мне пришлось снять лыжи и попытаться идти вверх пешком. Но этот вариант сложно назвать самым удачным: часто нога без лыжи проваливалась в снег буквально по пояс. А при попытке вытащить ее туда же уходила и вторая. В итоге, подъем превратился в барахтанье в глубоком снегу.
Но вся эта борьба с собой и с природой воспринималась гораздо легче, когда я осматривался вокруг и ощущал ту прекрасную красоту, которую Бог создал в этом мире. Полностью занесенные снегом елочки и стволы поваленных деревьев создавали атмосферу какой-то нереальной сказки. А люди, попадая в этот мир, кажется, тоже менялись и становились добрее и внимательнее друг к другу.
После перевала начался очень крутой спуск к приюту «Таганай». Кто-то здесь снимал лыжи и шел пешком, а кто-то брал двумя руками сложенным вместе палки и тормозил ими. И вот где-то во время бесчисленных падений на этом спуске я умудрился потерять лыжную поясную сумку, сам не заметив этого.
В итоге, к пункту питания на приюте я пришел со сломанной палкой и потерянной сумкой. Остроумные ребята-лыжники, глядя на мои злоключения, даже вспомнили известный анекдот про «один потерял, а другой сломал». Подходящие к приюту лыжники сказали, что видели мою сумку вверху на склоне. Но подниматься туда было, во-первых, очень тяжело, а, во-вторых, и небезопасно: ведь навстречу оттуда с горы неслись коллеги-марафонцы.
Я был уверен в том, что доброта и внимательность людей, отмеченная мной выше на перевале, позволит мне вернуть свою сумку и очень быстро. И вера в людей не подвела меня — уже через несколько минут одна добрая дама привезла её, сказав, что ей пришлось специально упасть на спуске, чтобы поднять мою утрату.
От приюта «Таганай» начался плавный затяжной спуск. Я катился по нему и ощущал себя каким-то венецианским гондольером: единственной оставшейся палкой я подруливал то слева, то справа, иногда отталкиваясь ногой от встречающихся препятствий.
И тут случилось еще одно чудо человеческого добра. На пути попался парень по имени Андрей, который шел пешком, но почему-то с лыжами и парой палок. Он был столь участлив, что не только дал мне свои палки, но и взял мои обломки, согласившись донести их до финиша. Мне кажется, что такая нереальная удача — это заслуженная для меня награда за то, что я не сдался там на одиннадцати километрах, а продолжил следующие почти 18 км идти со сломанной палкой. Будто бы кто-то свыше сначала услышал мои опасения остаться без палки и воплотил их в реальность, а потом, проверив меня, неожиданно вернул мне ее обратно.
Воодушевленный обретением инвентаря я прибавил скорости и понесся к финишу. В итоге, я, разумеется, ухудшил свой прошлогодний результат, придя к финишу минут на 20 позже. Но я был счастлив, что достойно справился с собой и с дистанцией.
"Наличие постоянной внешней угрозы создавало атмосферу "осажденной крепости", в которой, как известно, всегда сознательно идут на ограничение демократии. Отсутствие подлинной выборности, сменяемости и обновления руководства, создание номенклатуры, всевластие аппарата, выдвижение насилия в качестве универсального средства решения социальных вопросов ("раздавить врага") создали предпосылки серьезных деформаций в сфере общественного и индивидуального сознания. В нём стали играть роль мифы, обожествляющие отдельного человека".